Новые переводы
с русского
на чешский язык
(2022–2025)
Анна Агапова
преподаватель Университета Масарика в Брно, переводчица, автор Телеграм-канала «Слишком шумное одиночество»
«Украина, бесспорно, заслуживает всяческой помощи и поддержки. Именно поэтому есть смысл в том, чтобы предоставить пространство независимой, оппозиционной, антирежимной русской культуре. Культуре, представители которой сейчас находятся либо в эмиграции, либо — нередко — в заключении, ведь путинский режим параллельно с военной агрессией усиливает давление внутри страны», — этими словами главный редактор чешского литературного журнала Tvar Ян Геллер открывает [1] один из сентябрьских номеров, посвященный неподцензурной литературе на русском языке.
Впрочем, интерес к такой литературе возник в Чехии не вчера. Мой коллега Йозеф Шаур одну из статей 2018 года завершал такими словами: «Карта современной русской литературы, которую чешские журналы и медиа предлагают широкому читателю, содержит множество белых пятен и создает неверное представление, будто русский писатель при путинском режиме — это непременно диссидент». [2]
Логично, что после 2022 года именно эта оптика продолжила определять то, какие художественные книги переводятся с русского на чешский. Так, например, за последние три с лишним года на чешском появились два текста Владимира Сорокина («Доктор Гарин» и «Сахарный Кремль»), рассказы Максима Осипова, «Мышь» Ивана Филиппова, «Эшелон на Самарканд» Гузель Яхиной, «Лестница Якова» Людмилы Улицкой и «Фокус» Марии Степановой. Последние две книги перевела русистка Алена Махонинова, в ее переводе также вышла «Кожа» Евгении Некрасовой и два романа Оксаны Васякиной — «Рана» и «Степь».
Впрочем, интерес к такой литературе возник в Чехии не вчера. Мой коллега Йозеф Шаур одну из статей 2018 года завершал такими словами: «Карта современной русской литературы, которую чешские журналы и медиа предлагают широкому читателю, содержит множество белых пятен и создает неверное представление, будто русский писатель при путинском режиме — это непременно диссидент». [2]
Логично, что после 2022 года именно эта оптика продолжила определять то, какие художественные книги переводятся с русского на чешский. Так, например, за последние три с лишним года на чешском появились два текста Владимира Сорокина («Доктор Гарин» и «Сахарный Кремль»), рассказы Максима Осипова, «Мышь» Ивана Филиппова, «Эшелон на Самарканд» Гузель Яхиной, «Лестница Якова» Людмилы Улицкой и «Фокус» Марии Степановой. Последние две книги перевела русистка Алена Махонинова, в ее переводе также вышла «Кожа» Евгении Некрасовой и два романа Оксаны Васякиной — «Рана» и «Степь».
Несгибаемая логика литературного трансфера
Кажется, вторжение в Украину не изменило той логики, которой, по крайней мере, с десятых годов XXI века подчинялся русско-чешский литературный трансфер. Речь не только о том, что на чешский чаще переводится современная русская литература, а из современной скорее те авторы, которые — с большей или меньшей степенью открытости — критикуют режим. Речь еще о том, что рейтинг наиболее переводимых русских авторов в Чехии после 2022 года, в общем, не изменился: его верхние строчки по-прежнему занимают Дмитрий Глуховский и братья Стругацкие. У Глуховского за последние три с лишним года по-чешски вышло три новых книги («Пост», его продолжение и «Мы. Дневник падения»), а у Стругацких — аж пять (все в новых переводах Константина Шинделаржа).
Речь и о том, что на чешский язык по-прежнему переводится «старая» литература: «белые пятна» в наследии авторов, уже знакомых чешскому читателю (Горького, Лескова, Шмелева, Набокова), и «главные» тексты русской литературы (в новых переводах вышли пушкинский «Медный всадник», «Преступление и наказание» Достоевского и «Мы» Замятина).
По-прежнему русская поэзия уступает свои позиции прозе, но интерес к русскому авангарду и андеграунду как был, так и остался: в 2024 году по-чешски вышел второй том поэм Маяковского в новых переводах, а в 2025 году — сборник стихов Велимира Хлебникова и новый том с текстами поэтов Лианозовской группы.
Драматургия на русском языке и в десятые годы издавалась мало, а после 2022 года вышла только одна книга пьес — это сборник текстов беларуских драматургинь, переведенный с русского языка. Ну и, хотя в этом материале речь о книжных изданиях, сделаю исключение и вспомню про сценическую читку пьесы Светланы Петрийчук «Финист ясный сокол», которая состоялась дважды в Библиотеке Вацлава Гавела. На чешский язык пьесу перевела моя студентка (и, надеюсь, будущая переводчица) Доминика Шнайдерова.
Любопытно, кстати, что в последние годы вышло сразу несколько книг беларуских авторов, переведенных на чешский (в том числе) с русского: помимо уже упомянутого сборника пьес, это роман Саши Филипенко «Кремулятор» и антология беларуской поэзии и прозы, выпущенная Посольством независимой беларуской культуры в Брно.
Речь и о том, что на чешский язык по-прежнему переводится «старая» литература: «белые пятна» в наследии авторов, уже знакомых чешскому читателю (Горького, Лескова, Шмелева, Набокова), и «главные» тексты русской литературы (в новых переводах вышли пушкинский «Медный всадник», «Преступление и наказание» Достоевского и «Мы» Замятина).
По-прежнему русская поэзия уступает свои позиции прозе, но интерес к русскому авангарду и андеграунду как был, так и остался: в 2024 году по-чешски вышел второй том поэм Маяковского в новых переводах, а в 2025 году — сборник стихов Велимира Хлебникова и новый том с текстами поэтов Лианозовской группы.
Драматургия на русском языке и в десятые годы издавалась мало, а после 2022 года вышла только одна книга пьес — это сборник текстов беларуских драматургинь, переведенный с русского языка. Ну и, хотя в этом материале речь о книжных изданиях, сделаю исключение и вспомню про сценическую читку пьесы Светланы Петрийчук «Финист ясный сокол», которая состоялась дважды в Библиотеке Вацлава Гавела. На чешский язык пьесу перевела моя студентка (и, надеюсь, будущая переводчица) Доминика Шнайдерова.
Любопытно, кстати, что в последние годы вышло сразу несколько книг беларуских авторов, переведенных на чешский (в том числе) с русского: помимо уже упомянутого сборника пьес, это роман Саши Филипенко «Кремулятор» и антология беларуской поэзии и прозы, выпущенная Посольством независимой беларуской культуры в Брно.
Отцепившийся вагон: детская и жанровая литература
В десятые годы художественная литература (к которой я здесь не отношу издания для детей и современный масслит, выходящий сериями) составляла примерно четверть от всего объема книг, переводившихся с русского на чешский. После 2022 года соотношение изменилось, и теперь это примерно треть — при том, что с 2012 года по-чешски как выходило примерно 9 русских художественных книг в год, так и выходит. Что же случилось?
Во-первых, перестали издавать по-чешски условного Лукьяненко. Современную жанровую литературу, которая вполне себе активно выходила в десятые годы, сейчас с русского переводят мало: по-чешски еще издается подростковая фантастика Натальи Щерба, да издательство Fantom print что-то публикует в переводах с английского, но объемы уже, конечно, не те.
Во-вторых, станок, печатавший раньше многочисленные книжки с Машей и медведем, уже заглох. Эти истории и всякие книжки-развивашки русских авторов прежде издавались в Чехии в больших объемах, но эти времена прошли. В остальном же русская и русскоязычная литература для детей и раньше переводилась нечасто, а теперь то, что впервые вышло в этой области после 2022 года, вообще можно посчитать на пальцах одной руки («Паучок и лунный свет» Ирины Пивоваровой с иллюстрациями Виктора Пивоварова и «Невидимый слон» Анны Анисимовой).
Да, была еще одна книга, издание которой было явно политическим жестом. Чешский журналист и коммунист Яромир Вашек, создавший в Чехии Общество друзей ДНР и ЛНР, а в Луганске — чешский культурный центр, выпустил в 2024 году сборник «Волшебник в каждом из нас», куда вошли тексты молодых луганских писательниц, пишущих на русском языке. Вашек планирует издать [3] этот сборник и в России, в издательстве «Просвещение».
Во-первых, перестали издавать по-чешски условного Лукьяненко. Современную жанровую литературу, которая вполне себе активно выходила в десятые годы, сейчас с русского переводят мало: по-чешски еще издается подростковая фантастика Натальи Щерба, да издательство Fantom print что-то публикует в переводах с английского, но объемы уже, конечно, не те.
Во-вторых, станок, печатавший раньше многочисленные книжки с Машей и медведем, уже заглох. Эти истории и всякие книжки-развивашки русских авторов прежде издавались в Чехии в больших объемах, но эти времена прошли. В остальном же русская и русскоязычная литература для детей и раньше переводилась нечасто, а теперь то, что впервые вышло в этой области после 2022 года, вообще можно посчитать на пальцах одной руки («Паучок и лунный свет» Ирины Пивоваровой с иллюстрациями Виктора Пивоварова и «Невидимый слон» Анны Анисимовой).
Да, была еще одна книга, издание которой было явно политическим жестом. Чешский журналист и коммунист Яромир Вашек, создавший в Чехии Общество друзей ДНР и ЛНР, а в Луганске — чешский культурный центр, выпустил в 2024 году сборник «Волшебник в каждом из нас», куда вошли тексты молодых луганских писательниц, пишущих на русском языке. Вашек планирует издать [3] этот сборник и в России, в издательстве «Просвещение».
Нон-фикшн: ezo, Путин и Христос
Есть и еще одна причина, почему художественная литература после 2022 года стала на фоне остальных переводов с русского заметнее: переведенных с русского книг нон-фикшн с каждым годом выходит все меньше и меньше. Впрочем, их репертуар за последние 15 лет почти не изменился.
Прежде всего, это книги по эзотерике (или ezo, как это называют чехи): «Предварительные упражнения для развития ясновидения», «Путешествие в будущее», «Числа для успешного бизнеса» и многое другое. Магдалена Душкова и Павел Шплигал, предваряя цикл статей об альтернативной духовности в онлайн-издании Alarm, пишут, [4] что ее активно эксплуатируют правые радикалы: «Даже в таких, на первый взгляд, невинных журналах с названиями вроде „К звездам“ или на YouTube-каналах среди рецептов травяных чаев попадаются тексты о превосходстве белых или русская пропаганда». Насколько переводы русскоязычных книг по эзотерике служат инструментом этой пропаганды — вопрос, который было бы интересно изучить отдельно.
С русского на чешский продолжают переводиться жизнеописания святых и религиозно-философские сочинения («Имена» Павла Флоренского, «О сопротивлении злу силою» Ивана Ильина, сочинения Игнатия Брянчанинова и др.). Все это издается усилиями разных издателей, но наиболее активно консервативное издательство ABB. Его основатель, антисемит и экстремист Адам Бартош, получил за свою деятельность условный срок, и в итоге ему запретили печатать книги, но у него быстро нашлись последователи, которые продолжили вести это предприятие.
Бартош некоторое время возглавлял дезинформационный сервер Eurabia.cz. Сервер заблокировали, но у него появился наследник — сайт islamizace.cz, которым заправляет антиисламский и пророссийский активист Лукаш Лготян. Этот самый пан Лготян в 2022 и 2024 годах опубликовал в своем издательстве тексты Путина (статью «Об историческом единстве русских и украинцев» и Мюнхенскую речь 2007 года) — якобы для того, чтобы чехи могли самостоятельно ознакомиться со взглядами, «отличающимися от тех, которые навязываются правительством и СМИ». [5]
Из публицистики, конечно, не только Путина переводили в последние три с лишним года. По-чешски вышел и сборник «(Не)последние слова» с речами политзаключенных, и книга интервью с журналистами «Радио Свобода». Вообще из русского нон-фикшна на чешский по-прежнему часто переводятся тексты документальных жанров: помимо интервью, мемуары («Казачья исповедь» Николая Келина ,«Горе побежденным» Софьи Волконской; отнесем сюда и «Мое первое бомбоубежище» Игоря Померанцева — книгу, эклектичную с точки зрения жанра), репортажи («Унеси ты мое горе» Екатерины Гордеевой, «Моя любимая страна» Елены Костюченко, тексты Ивана Ампилогова) и дневники (эмигрантской поэтессы Ирины Кнорринг).
Все это тексты, так или иначе связанные с памятью и идеей сохранения этой памяти. Неслучайно и в области научно-популярной литературы с чешского на русский чаще переводятся исследования по истории, прежде всего XX века и современной (монография Александра Гогуна «Между Гитлером и Сталиным», «Правда и мифы Второй мировой» Бориса Соколова, антипутинская книга Александра Литвиненко и Юрия Фельтшинского «ФСБ взрывает Россию», «Наш бизнес — смерть» Ильи Барабанова и Дениса Короткова и др.).
Прежде всего, это книги по эзотерике (или ezo, как это называют чехи): «Предварительные упражнения для развития ясновидения», «Путешествие в будущее», «Числа для успешного бизнеса» и многое другое. Магдалена Душкова и Павел Шплигал, предваряя цикл статей об альтернативной духовности в онлайн-издании Alarm, пишут, [4] что ее активно эксплуатируют правые радикалы: «Даже в таких, на первый взгляд, невинных журналах с названиями вроде „К звездам“ или на YouTube-каналах среди рецептов травяных чаев попадаются тексты о превосходстве белых или русская пропаганда». Насколько переводы русскоязычных книг по эзотерике служат инструментом этой пропаганды — вопрос, который было бы интересно изучить отдельно.
С русского на чешский продолжают переводиться жизнеописания святых и религиозно-философские сочинения («Имена» Павла Флоренского, «О сопротивлении злу силою» Ивана Ильина, сочинения Игнатия Брянчанинова и др.). Все это издается усилиями разных издателей, но наиболее активно консервативное издательство ABB. Его основатель, антисемит и экстремист Адам Бартош, получил за свою деятельность условный срок, и в итоге ему запретили печатать книги, но у него быстро нашлись последователи, которые продолжили вести это предприятие.
Бартош некоторое время возглавлял дезинформационный сервер Eurabia.cz. Сервер заблокировали, но у него появился наследник — сайт islamizace.cz, которым заправляет антиисламский и пророссийский активист Лукаш Лготян. Этот самый пан Лготян в 2022 и 2024 годах опубликовал в своем издательстве тексты Путина (статью «Об историческом единстве русских и украинцев» и Мюнхенскую речь 2007 года) — якобы для того, чтобы чехи могли самостоятельно ознакомиться со взглядами, «отличающимися от тех, которые навязываются правительством и СМИ». [5]
Из публицистики, конечно, не только Путина переводили в последние три с лишним года. По-чешски вышел и сборник «(Не)последние слова» с речами политзаключенных, и книга интервью с журналистами «Радио Свобода». Вообще из русского нон-фикшна на чешский по-прежнему часто переводятся тексты документальных жанров: помимо интервью, мемуары («Казачья исповедь» Николая Келина ,«Горе побежденным» Софьи Волконской; отнесем сюда и «Мое первое бомбоубежище» Игоря Померанцева — книгу, эклектичную с точки зрения жанра), репортажи («Унеси ты мое горе» Екатерины Гордеевой, «Моя любимая страна» Елены Костюченко, тексты Ивана Ампилогова) и дневники (эмигрантской поэтессы Ирины Кнорринг).
Все это тексты, так или иначе связанные с памятью и идеей сохранения этой памяти. Неслучайно и в области научно-популярной литературы с чешского на русский чаще переводятся исследования по истории, прежде всего XX века и современной (монография Александра Гогуна «Между Гитлером и Сталиным», «Правда и мифы Второй мировой» Бориса Соколова, антипутинская книга Александра Литвиненко и Юрия Фельтшинского «ФСБ взрывает Россию», «Наш бизнес — смерть» Ильи Барабанова и Дениса Короткова и др.).
Нельзя сказать, что трагедия февраля 2022 года поделила историю перевода с русского на чешский на «до» и «после». Переводов с русского, действительно, стало меньше, но скорее за счет жанровой литературы, изданий для детей и нон-фикшна. Художественная литература переводится и издается примерно в тех же масштабах, что и раньше, и выбор текстов в целом подчиняется той же логике.
Репертуар того, что переводится с русского на чешский, отражает идеологическое расслоение чешского общества. С одной стороны, это художественные и нехудожественные тексты современных авторов, критикующих путинский режим, с другой — нон-фикшн, очевидно, служащий трансляции пророссийской повестки. В англоязычной науке о переводе издателей и переводчиков нередко обозначают термином agents of translation — в том смысле, что они активно на что-то влияют, агенсы перевода. Но, в принципе, говоря о русско-чешском литературном трансфере в наши дни, мы вполне можем пользоваться выражением «агенты перевода» — то есть те, кто служит определенным общественно-политическим интересам.
Репертуар того, что переводится с русского на чешский, отражает идеологическое расслоение чешского общества. С одной стороны, это художественные и нехудожественные тексты современных авторов, критикующих путинский режим, с другой — нон-фикшн, очевидно, служащий трансляции пророссийской повестки. В англоязычной науке о переводе издателей и переводчиков нередко обозначают термином agents of translation — в том смысле, что они активно на что-то влияют, агенсы перевода. Но, в принципе, говоря о русско-чешском литературном трансфере в наши дни, мы вполне можем пользоваться выражением «агенты перевода» — то есть те, кто служит определенным общественно-политическим интересам.